08.12.2009 в 13:52
Пишет Tryphena:К виденьям Смирны и Багдада, в края запретного огня...
читать дальше4
Ты ляжешь нехотя, но дашь
себя, скучающего, трогать.
Мне слаще меда этот деготь,
и зной палящий - не мираж!
читать дальшеВедь плоть отзывчива - и вдруг,
с сердцебиеньем меж лопаток,
тугой от темени до пяток,
ты изогнешься, точно лук.
И я в живую тетиву
могу теперь стрелу живую
вложить - и рот живой целую,
и жадной нежностью живу.
И ты трепещешь, не тая
стрелы, нацеленной из тела,
из тел... О, вот и полетела
она в зенит небытия!
А нам с тобой осталась дрожь
опустошенного побега -
и россыпь жемчуга, и нега,
и мига длящегося ложь.
5
Ночные мучили качели,
и, мной усвоенный сполна,
ты весь был как виолончели
смычком точимая струна.
Тоски вместилище, не тело,
легчало мукой. Вместе с ним,
мое, тяжелое, летело
куда-то в небо, став одним.
И я, завороженный звуком,
мажорно зреющим в тебе,
был патриархом шестируким -
с незримым ангелом в борьбе.
6
Гляди, мои ладони в глине -
лепили пальцы райских птиц.
Я был, почти как Пазолини,
творцом ярчайших небылиц.
Для смальты и эмали плавил
невразумительный песок.
Катилось сердце - против правил,
переча солнцу - на восток,
к виденьям Смирны и Багдада,
в края запретного огня...
И вот седьмого круга ада,
я знаю, жажда ждет меня.
Но за насмешливые губы,
за очи полночи под стать,
за знойный шепот - почему бы
душе бессмертной не страдать?
(с) Алексей Пурин
Эрл Грей поместил весь цикл, из которого я это взяла, тут
URL записичитать дальше4
Ты ляжешь нехотя, но дашь
себя, скучающего, трогать.
Мне слаще меда этот деготь,
и зной палящий - не мираж!
читать дальшеВедь плоть отзывчива - и вдруг,
с сердцебиеньем меж лопаток,
тугой от темени до пяток,
ты изогнешься, точно лук.
И я в живую тетиву
могу теперь стрелу живую
вложить - и рот живой целую,
и жадной нежностью живу.
И ты трепещешь, не тая
стрелы, нацеленной из тела,
из тел... О, вот и полетела
она в зенит небытия!
А нам с тобой осталась дрожь
опустошенного побега -
и россыпь жемчуга, и нега,
и мига длящегося ложь.
5
Ночные мучили качели,
и, мной усвоенный сполна,
ты весь был как виолончели
смычком точимая струна.
Тоски вместилище, не тело,
легчало мукой. Вместе с ним,
мое, тяжелое, летело
куда-то в небо, став одним.
И я, завороженный звуком,
мажорно зреющим в тебе,
был патриархом шестируким -
с незримым ангелом в борьбе.
6
Гляди, мои ладони в глине -
лепили пальцы райских птиц.
Я был, почти как Пазолини,
творцом ярчайших небылиц.
Для смальты и эмали плавил
невразумительный песок.
Катилось сердце - против правил,
переча солнцу - на восток,
к виденьям Смирны и Багдада,
в края запретного огня...
И вот седьмого круга ада,
я знаю, жажда ждет меня.
Но за насмешливые губы,
за очи полночи под стать,
за знойный шепот - почему бы
душе бессмертной не страдать?
(с) Алексей Пурин
Эрл Грей поместил весь цикл, из которого я это взяла, тут