Богатый внутренний мир мичмана Симпсона
06.11.2010 в 00:54
Пишет soley412:Фанфик по легенде о Сеймее и Домане; Хиромасы тут (пока) нет
Рассказ "Порядковый № 2".
Автор по-прежнему желает неизвестности.
Спёрто всё, что плохо лежало и не было раскалено добела ))))
Наслаждайтесь!– Такое впечатление, что больше никто в столице и не подозревает, какой здесь скоро будет ужас, – сказал господин Казуо с самым невеселым видом.
– Может, оно и к лучшему, – возразил ему господин Масуйо, который, впрочем, тоже не казался веселым, – иначе с нашей миссией ничего бы не вышло.
-- Как-то вы коряво выражаетесь, господин Масуйо, – тут же заметил господин Казуо, – «С миссией ничего не вышло» – так не говорят.
– Что значит «не говорят»? Я же говорю!.. – вяло огрызнулся господин Масуйо.
На такие разговоры они и тратили свободную минуту, пока отдыхали в тени навеса и пили чай на голодный желудок. Оба неуловимо отличались от всех остальных горожан, которые в этот день вышли из дома по своим делам или безо всякого дела. Вокруг было очень много народу, у каждого были свои исключительные планы, но все они, бодрые или озабоченные, отягощенные мучительными долгами или едва ли не более мучительным кредиторством, они все были похожи в том, что для них наступил всего лишь один новый день. Что же касается господина Казуо и господина Масуйо, на них лежала печать небудничности.
Господин Казуо рассмеялся.
– А ведь наши хозяева нам не заплатят, я думаю! – воскликнул он, – Вот ваш уже сколько времени не платит?
– Довольно давно, – вполголоса ответил господин Масуйо. – Но он говорит, что скоро все выплатит.
– Шиш он вам отдаст, – перестал смеяться господин Казуо, – Зачем он станет вам отдавать хоть что-то из своих денег, которые вы сейчас для него собираете, если в дороге ему каждый ломаный грошик будет необходим позарез, а вы в то время уже давно будете кормить рыб, осьминогов и всяких жужелиц.
– Не жужелиц, а каракатиц...
– Какая разница, даже если каракатиц.
– ...И уж раз на то пошло, когда я, тогда и вы, господин Казуо, будете их кормить тоже! – обиженно заметил господин Масуйо.
– Может, и буду, – пожал плечами господин Казуо.
– Обязательно будете! – раскипятился господин Масуйо. – То есть я не хочу сказать, что безоговорочно верю Доману, но если он говорит правду, то мы оба в равной мере будем кормить рыб, осьминогов и жу... Тьфу, с вами только запутаешься.
Черная полоса в жизни заносчивого, но невезучего господина Казуо и скромного, но такого же невезучего господина Масуйо началась в тот день, когда в гости к уважаемому господину Мусаси, которому служил господин Казуо, пришел прославленный маг Доман. Господин Казуо и другие, менее уважаемые люди из дома Мусаси были приглашены посмотреть, как Доман поднимает над головой чистый веер, затем складывает его, произносит заклятье, а когда вновь открывает, веер оказывается кругом исписан стихами на тему, которую перед этим назвал уважаемый господин Мусаси. Не все в представлении понравилось госпдину Казуо. Например, когда уважаемый господин Мусаси сказал: «А пускай веер сочинит нам стихотворение о господине Казуо», – сам господин Казуо тихо ахнул и отступил на шаг назад, когда веер раскрылся, исписанный смешным стихотворением о некоем человеке с длинным носом. Всем присутствующим чудо очень понравилось и все очень смеялись, кроме господина Казуо.
На следующий вечер Доман и уважаемый господин Мусаси беседовали наедине, а уже совсем поздно ночью, когда в воздухе стоял только запах тех цветов, которые цветут ночью, господин Казуо был вызван с фонарем проводить Домана до его паланкина и услышал, как Доман спрашивает уважаемого господина Мусаси, не познакомит ли тот его со своим соседом, уважаемым господином Гохэем, и уважаемый господин Мусаси ответил, что познакомит. После Доман пошел за господином Казуо, который нес перед ним фонарь и распахивал перед ним ворота, и уже у самого паланкина господин Казуо обернулся и посветил Доману прямо в лицо. У Домана было прекрасное широкое лицо, и весь его вид словно бы говорил «уж обо мне можете не беспокоиться, у меня все будет прекрасно», и господин Казуо скрипнул зубами от ненависти, когда Доман грузно влезал в нутро своей повозки.
На следующий вечер, как только Доман явился к уважаемому господину Мусаси (очевидно, уже не находя никаких других для себя занятий), господин Казуо залез на крышу, вынул несколько черепичин над дзисики, где хозяин дома принимал гостей, и стал слушать. Его не могли увидеть, но и он не мог видеть происходящего.
– Сегодня, – сказал Доман, – я покажу вам то, о чем прежде рассказывал, и вы убедитесь, что я ничего от вас не скрыл.
– Я ждал этого момента с нетерпением, – ответил господин Мусаси.
Некоторое время ничего не было слышно, кроме бормотания – несомненно, имеющего убойную магическую силу. Казуо устал подслушивать и ощутил легкую сонливость, когда вновь услышал голос Домана:
– Мы с вами на берегу моря, но мы не слышим его обычного шума, такой стоит штиль. Послушайте эту тишину.
Там, где притаился господин Казуо, никакой тишины не было: ему было слышно, кто и чем занят в этот поздний час и во внутреннем дворе, и на улице, однако постепенно тишина, которую Доман наколдовал для господина Мусаси, подн6ялась под потолок и проникла на крышу. Господин Казуо почувствовал запах благовоний и водорослей.
– Видите, какое спокойное сегодня море. С двух сторон обзор нам загораживают два высоких зеленых мыса, и море между ними как зеркало. Возьмите с земли камешек. Чувствуете, какой он гладкий и прохладный? Вы смотрите на горизонт и видите на ярко-голубой поверхности моря белую линию. Вы стоите и сжимаете камешек в руке, а оно приближается. Оно идет прямо на нас. Оно ближе. Оно еще ближе. Вы видите, как играет солнце на его гребне.
Не зная, что может случиться с уважаемым господином Мусаси в том призрачном мире, куда заманил его коварный жирный Доман, господин Казуо схватился за меч и приготовился вломиться внутрь сквозь потолок.
– Мы взлетаем! – воскликнул Доман, – В тот самый момент, когда волна обрушивается на берег. Мы летим вслед за ней над самым ее гребнем и видим, как она скрывает под собой поля, деревни, дороги.
Господин Казуо отпустил рукоять меча.
– Волна идет к столице, и мы летим следом за ней, чтобы увидеть все, что ожидает эти места очень скоро. Мы видим людей, занятых своими повседневными делами, и ни один из них не подозревает, что его ждет. Мы видим, какой ужас появляется у них на лицах, когда они поднимают головы. Волна разрушает дома простых людей как игрушечные, но и усадьбы она поглощает точно так же без следа. Одна только пагода храма Нинно-дзи...
Господин Казуо вздрогнул, представив, что и лучшие сооружения столицы при таких раскладах не избегут общей участи.
– ...противостоит волне на мгновение дольше: мы видим, как он выдерживает первый удар воды, однако она прокладывает себе путь сквозь окна и выплескивается с противоположной стороны. Затем у пагоды срывает крышу и несет в водовороте, когда весь храмовый комплекс уже погребен в толще.
У господина Казуо закружилась голова, и он чуть было сам наяву не увидел все то, о чем вел речь Доман. Он отпрянул от дыры в крыше и, чтобы вернуть себе чувство реальности, заставил себя думать о приземленных, безопасных вещах, например, о том, как листья сметаются метлой в кучу. Когда он снова прильнул к дыре в крыше, колдовство уже кончилось. Собеседники там, внизу, обменивались ничего не значащими фразами и, надо думать, подкреплялись между делом вкусно и недешево. Вдруг уважаемый господин Мусаси, говоривший что-то о погоде, осекся и, смущаясь, попросил:
– Извините, не могли бы вы сделать сегодня для меня еще кое-что.
– Я постараюсь, – с хищным интересом отозвался Доман.
И уважаемый господин Мусаси совсем тихим голосом сказал ему:
– Можете еще раз показать, как разрушается пагода храма Нинно-дзи?...
После этих слов господин Казуо немедленно слез с крыши и пошел к себе, негодуя на то, что его хозяин, оказывается, поражен отвратительной страстью к разрушению. Одновременно господин Казуо боролся с желанием самому хоть одним глазком взглянуть, как гигантская волна ударяет в пагоду храма Нинно-дзи и выплескивается из противоположной ее стены сквозь окна. Так или иначе, он дал себе слово больше не лезть в дела уважаемого старого грешника господина Мусаси, чтобы не узнать о нем и себе чего-то еще более ужасного.
Тем не менее, на следующий вечер господин Казуо снова сидел на крыше, тем более что в прошлый раз он забыл уложить черепичины на место. Доман рассказывал уважаемому господину Мусаси, каким образом можно спастись, когда ожидаемый катаклизм наступит.
– Вся наша страна будет поглощена водой без остатка, – говорил он, – но далеко в Китае есть горы настолько высокие, что вода никогда не сможет залить их совсем. Если вы успеете добраться туда, вам ничто не будет угрожать.
– Это очень хорошо, но какой же смысл пережить такое вселенское бедствие, если в итоге я останусь сидеть один посреди океана на голой скале? – резонно спросил уважаемый господин Мусаси.
– Почему один? – спросил в свою очередь Доман, – Вы возьмете с собой всю свою семью. И насчет голой скалы вы ошибаетесь. Это обширные горы, в них есть и долины, и леса, и источники питьевой воды – все, что нужно для жизни приличному человеку. Я бы никогда не предложил вам голую скалу, честное слово. Я предлагаю уже сейчас наметить, кого из домочадцев вы хотите взять с собой и составить список необходимых в дороге вещей.
– Нет-нет, постойте... – в голосе уважаемого господина Мусаси слышалась тревога. Когда речь шла о конце света, происходящее забавляло его, но теперь, когда речь зашла о вполне реальном долгом путешествии, ему стало не по себе. – вы это все всерьез?
– Ко-не-чно, – холодно и четко сказал Доман, – Вам и уважаемому господину Гохэю выпадает не просто шанс на жизнь, вы измените всю историю. Пройдет немного времени, вода отступит и ваши дети постепенно заселят всю землю. Вы понимаете, всю землю!
– А слуг, слуг вы с собой возьмете?! – хотел закричать сверху господин Казуо, – Мы никогда не наберем столько денег, чтобы хватило на дорогу до Китая! – Однако он ничего не крикнул. Господин Казуо, пожалуй, скорее не любил своих детей, они его раздражали своими пронзительными криками и бессмысленной беготней, но тут он почувствовал за них горчайшую обиду. Он внезапно понял, что его дети и сообразительнее, и красивее карапузов невестки уважаемого господина Мусаси, и будущее население земли только выиграло бы, имея у себя в предках шустрых, настойчивых и драчливых отпрысков господина Казуо. Однако господин Казуо промолчал, и его молчание было таким тяжелым, что крыша могла не выдержать и проломиться.
На следующий день господин Казуо встретил своего приятеля, господина Масуйо. Они столкнулись на улице, и господин Казуо спросил, куда направлется господин Масуйо – вдруг им по пути.
– Уважаемый господин Гохэй поручил мне выяснить, не готов ли кто-то из его должников расплатиться прежде срока. – ответил господин Масуйо.
Господин Казуо помолчал с самым серьезным и грустным видом, но потом все-таки решился сказать:
– Мне кажется, я знаю, почему уважаемому господину Гохэю понадобились наличные. Я сам иду с точно таким же поручением от уважаемого господина Мусаси, и, если не возражаете, я вам кое-что кое о чем расскажу.
Вот какие события предшествовали тому дню, когда господин Казуо и господин Масуйо были вынуждены практически на голодный желудок устраивать финансовые дела своих хозяев.
– Уважаемый господин Гохэй выглядит очень грустным, – прервал недолгое молчание господин Масуйо. – Теперь каждый раз, когда он смотрит на изящное строение или на сосну или на пруд с мостиком, он обязательно вздыхает и говорит «какая жалость».
– Зато уважаемый господин Мусаси совсем не выглядит огорченным, – желчно отозвался господин Казуо. – Он совершенно, полностью не выглядит огорченным, – еще раз и еще более желчно господин Казуо сообщил.
– Честно говоря, мне до конца не совсем верится, что мы попали в эту историю. – вздохнул господин Масуйо. – А как было бы заманчиво наперед знать, что произойдет. Но так, чтобы знать наверняка, потому что Доману я не слишком-то верю.
– Я думаю, что при любом развитии событий для нас конец света неизбежен, – совсем злобно ответил господин Казуо. – Посудите сами. Доман получит свой гонорар за карту китайских гор, остальные деньги уважаемый господин Мусаси и уважаемый господин Гохэй заберут с собой в путешествие, и после этого нам с вами останется только надеяться, что земля действительно провалится в море, потому что иначе мы с нашими семьями не будет избавлены от голодной смерти.
Так господин Казуо наконец отыскал слова для всего, что мучило его в последние дни. На господина Масуйо сильно подействовали его слова, но он никогда не был склонен к такому же явному проявлению чувств, как господин Казуо.
– Что же нам, по-вашему, теперь делать? – спросил он негромко.
– Не знаю! – крикнул господин Казуо, и они снова замолчали.
– Послушайте... Вот вы опять скажете, что я плохо и коряво выражаюсь, – с небольшой обидой начал господин Масуйо, – Но я все-таки скажу одну вещь. Чтобы мы и наши семьи остались живы, нам придется каким-то образом предотвратить конец света.
Господин Казуо только хмыкнул в ответ и начал яростно обмахиваться веером.
– Напрасно вы хотите от меня отмахнуться, господин Казуо, – все так же обиженно продолжал господин Масуйо, – Давайте все-таки попробуем, ведь если мы ничего не будем делать, то наверняка останемся ни с чем.
– И что, что конкретно я, по-вашему, могу сделать?! – еще громче закричал господин Казуо.
– Наши проблемы начались с появления Домана, – ответил господин Масуйо, – И с его рассказов. Значит, мы должны найти другого колдуна, который будет говорить, что никакого конца света не предвидится.
Господин Казуо даже задохнулся от обилия способов, которыми можно было бы назвать эту идею глупой. Как можно становить конец света, коль скоро где-то там, в глубин мироздания, он уже начался? Наконец господин Казуо перевел дух и высказал самый главный, основополагающий, не подлежащий осмеянию аргумент.
– Господин Масуйо, – сказал он, – у нас нет столько денег.
– Значит, – ответил господин Масуйо, – нам нужен кто-то молодой, начинающий, у кого пока еще божеские цены.
– Простите, что прерываю вас, – вдруг заговорил подавальщик, который полчаса тому наливал им чай. – Но мне кажется, я бы мог вам помочь. У моего соседа снимает комнату парень, который мог бы вам пригодиться. Во всяком случае, берет он совсем недорого.
– И что, хорошо колдует? – спросил господин Казуо.
– В общем, да, – нетвердо ответил подавальщик.
– Мне кажется, вы не слишком уверены в его способностях. Зачем же вы нам его советуете?
– Если начистоту, мне бы очень хотелось, чтобы на его искусство был спрос, потому что даже если вы дадите ему не очень большое вознаграждение, он сможет расплатиться с моим соседом за квартиру. Но я бы не стал вам рекомендовать совсем неподходящий вариант, я сам пользовался его услугами, и... скажем так: по существу у меня претензий нет.
– Вот как? И что же вы у него заказали?
– Амулет от зубной боли.
Подавальщик был заметно щербат. Господин Казуо вскочил.
– Этот парень – как раз тот, кто нам нужен!
Господин Масуйо посмотрел на него с сомнением, но не стал возражать.
Вечером того же дня они уже стояли возле дома, где жил колдун. Дверь стояла приоткрытой, внутри было темно, и господин Казуо неожиданно для господина Масуйо затормозил перед входом.
– Что ж вы встали? – спросил его господин Масуйо.
– Что-то мне там не нравится. – ответил господин Казуо. – Заходите-ка первым вы.
– Вот уж от вас не ожидал, что вы испугаетесь, – заупрямился господин Масуйо, – Идите-ка первым сами!
– Вот уж от вас не ожидал, что вы будете возражать, – набычился господин Казуо. – Не пойду!
И, когда оба не ждали, в дверях бесшумно появился мальчик и, сказав «Заходите оба разом, если уж по одному никак», снова пропал в глубине дома.
Господин Казуо и господин Масуйо переглянулись и, устыдившись, в самом деле разом протиснулись внутрь, благо господин Казуо был от природы совсем тощим.
Когда и глаза привыкли к полумраку, они разглядели того же мальчика, который сидел возле наглухо завешенного черным окна и смотрел на них как зверь из норы. Господин Казуо смотрел на него и молчал, а господин Масуйо неожиданно свободно, почти не запинаясь, рассказал слово за словом обо всех неприятностях и спросил, может ли молодой колдун предотвратить конец света очень дешево, если этого нельзя сделать совсем бесплатно.
– А какие именно небольшие деньги вы бы были готовы заплатить? – очень разумно спросил мальчик.
Господин Масуйо был готов к такому вопросу и быстро назвал сумму, которую был готов внести, а господину Казуо пришлось немного подумать, но и он с задачей справился.
– Я рад, что вы ко мне пришли. – сказал им на это мальчик, – но подобные деньги не стоят того, чтобы ради них что-то делать.
У господина Казуо сильно вытянулось лицо.
– Тем не менее, поскольку Доман известный человек, а уважаемые господа Мусаси и Гохэй также очень известные и солидные люди, и все они оказались замешаны в этой истории, я тоже в ней поучаствую, и вам мое участие не будет стоить вовсе ничего.
Тут господин Масуйо и даже вечно недовольный госпдин Казуо существенно повеселели.
– Однако мне от вас потребуется взамен кое-какая услуга.
Мальчик твердо указал на господина Масуйо.
– От вас.
На другой день с утра господин Казуо, господин Масуйо и колдун встретились в условленном месте. Точнее, когда господин Казуо подошел к условленному месту, остальные двое уже стояли там и доверительно беседовали. При солнечном свете колдун уже не выглядел совсем незрелым мальчиком, ему уже можно было дать около двадцати пяти. Над условленным местом росла старая сосна. Ее ствол еще стоял прямо, но нижние ветви под собственной тяжестью опускались низко, в самую засохшую грязь. Она окутывала беседующих свой желтоватой хвоей, и из-под ее ветвей не было разобрать толком ни одного слова, как из-под одеяла. Господину Казуо все это сразу показалось странным и неприятным. Еще меньше ему понравилось, как господин Масуйо и колдун приветливо поздоровались с ним – как два старых друга с недавним знакомым.
– Спасибо, что пришли, господин Казуо, – сказал колдун, – Но мы, собственно, уже обсудили все самое важное. Где живет Мусаси, мне господин Масуйо тоже объяснил. Теперь идите к себе, а я в гости к Мусаси подойду где-то после полудня. Увидимся.
– К уважаемому господину Мусаси, – сказал ему в спину господин Казуо.
– Чем вы опять недовольны? Ворчите и ворчите, – с необычной для себя беспечностью бросил господин Масуйо, и господин Казуо ничего ему не ответил.
Когда лучи солнца стали косыми и жара постепенно начала спадать, то есть было уже далеко заполдень, в дом к уважаемому господину Мусаси прибежал мальчик и сообщил, что скоро явится молодой и пока еще совершенно неизвестный колдун, чтобы показать ради удовольствия присутствующих разные любопытные и уидивительные вещи. Доман в это время по обыкновению уже сидел у уважаемого господина Мусаси, пил чай и развлекал хозяина дома историями о том, что именно произойдет с различными известными храмами страны, когда наступит конец света. Новость здорово взбодрила уважаемого господина Мусаси, и он тут же велел пригласить всех поскучневших от жестокой финансовой диеты работников развлечься напоследок. Приглашен был также и уважаемый господин Гохэй.
Вскоре пришел колдун, и не с пустыми руками, а с большим загадочным ящиком. Придя, он поставил ящик на землю, поздоровался со всеми присутствующими, отдельно поздоровался с Доманом, назвав его по имени, и громко, очень приятным голосом начал свою речь:
– Несомненно, высокое искусство – уметь предсказывать будущее. Но это и самое неблагодарное из искусств, потому что другие люди, лишенные способности видеть сквозь время, не в состоянии сразу понять, обманщик перед ними или великий мудрец. Другое дело – искусство предсказания общеизвестных вещей. Сейчас я продемонстрирую то, что я имею в виду. Пусть кто-нибудь из слуг возьмет любой предмет по своему желанию и положит в ящик – мне на это время попрошу завязать глаза. Таким образом вы все будете точно знать, что находится в ящике, я же смогу полагаться только на свое искусство. Доман, не согласишься ли поиграть в эту игру со мной?
Доман хотел показать, что он оскорблен самой идеей состязаться с неизвестным проходимцем, но уважаемый господин Мусаси с детской непосредственностью обрадовался вызову и очень громко, так, что это уже никак нельзя было проигнорировать, хоть и совсем не таким поставленным голосом воскликнул:
– Настоящее состязание магов! Восхитительно! Доман, пожалуйста, не отказывайся!
Тот нехотя поднялся.
Для обоих волшебников принесли черные повязки, и уважаемый господин Мусаси лично проверил, плотненько ли они сидят.
– Кто принесет секретную вещь? – спросил он, озираясь.
– Я! – необычайно бодро отозвался господин Масуйо и тут же трусцой побежал куда-то вглубь сада. Озадаченный происходящим, господин Казуо сделал несколько шагов вперед, и тут с ним произошло нечто самое удивительное, может быть, во всей его жизни. Он случайно оказался рядом с Доманом и невольно оглянулся на него; в ту же самую секунду маг, глаза которого уже были завязаны, оглянулся на господина Казуо, и тот с ужасом увидел, что из-под черной ткани зрачки мага светятся как два раскаленных добела уголька. После этого господин Казуо услышал низкий, как звук земли, потусторонний голос, который говорил ему:
– Бездельник, неси мандарины!
И господин Казуо взглянул на мир совершенно другими глазами. Он понял, что слабый, глупый и любящий мелкие развлечения уважаемый господин Мусаси не годится ему в хозяева. А Доман, хоть и вызывал по-прежнему острейшую ненависть своей сытой физиономией, был совсем другим, и только он был достоин помыкать таким гордым и сильным человеком, как господин Казуо. Господин Казуо кивнул Доману и хорьком метнулся в затененные сумерками кущи сада. Там он нашел мандариновое дерево, напихал мандаринов в рукава и побежал обратно. У ящика уже стоял господин Масуйо и по одному сажал в него пушистых и довольно милых мышат. Мышата явно нравились всем присутствующим.
– Чудесная идея! – в восторге вскрикивал уважаемый господин Мусаси, и даже уважаемый господин Гохэй, на лице которого уже много дней не появлялось радостного выражения, улыбался, – хоть, по своему обыкновению, и печально.
Господин Казуо встретился взглядом с господином Масуйо, опустил глаза и сделал вид, будто отступил, а сам, чуть только господин Масуйо отошел, быстро раскрыл ящик, выгреб из него мышат и высыпал туда мандарины.
– Превосходная идея! Какая интрига! – все больше входил в раж уважаемый господин Мусаси. Господин Масуйо, обернулся, но было поздно: господин Мусаси жестом попросил его отойти от ящика. Господин Масуйо смотрел на господина Казуо страшными глазами и делал в его сторону страшные жесты – мол, ты с ума сошел, одумайся! – но господин Казуо демонстративно отвернулся. Слишком молодой колдун с самого начала показался ему мошенником, а что господин Масуйо с ним связался, ни в коей мере не украсило господина Масуйо.
Что касается обоих магов, они стояли с таким видом, будто ничто происходящее их ни в малой степени не тревожило.
– Можете начинать! – крикнул им уважаемый господин Гохэй.
– Да, угадывайте! – отозвался уважаемый господин Мусаси.
Доман сорвал с глаз черную повязку и загремел на весь двор:
– Там мандарины!
Молодой колдун тоже снял повязку и, указывая на ящик, так же звучно объявил.
– Там – мыши!
– Доман угадал, – одновременно выдохнули и уважаемый господин Мусаси, и уважаемый господин Гохэй.
– Откройте ящик, – дружелюбно и даже снисходительно сказал молодой колдун.
Господин Масуйо, грустно опустив руки, подошел к ящику, открыл и перевернул его. Господин Казуо не поверил своим глазам. Ни одного мандарина не упало на землю, ни одного круглого, оранжевого, с бугристой масляной кожуркой. По высохшей в пыль земле разбежались несколько мышат – и это все, что было в ящике. Все присутствующие охнули как один, а затем разразились радостными криками, ведь такое в самом деле не каждый день увидишь. На молодого колдуна было приятно взглянуть; он впитывал всеобщее восщихением всем своим существом, напитывался и питался им как воздухом, водой и жареной курочкой. Доман крупными шагами пошел к выходу, а в общем шуме высоко прозвучал голос уважаемого господина Гохэя:
– Надеюсь, господин Масуйо, вы еще не окончили заключение сделки по продаже, о которой я вас просил?
– Нет, не закончил, – так же внятно ответил господин Масуйо, – Ее еще можно аннулировать.
К господину Казуо подошел уважаемый господин Мусаси, тронул его за рукав и негромко сказал:
– Как хорошо, что речь зашла об этом... Об этих сделках... Я насчет моей земли... Ты ведь не успел ее продать?
Господин Казуо небрежно кивнул и с высокомерной холодностью взглянул на человека, которого еще недавно должным образом уважал.
– Да, я немного задолжал тебе, – так же неуверенно продолжил уважаемый господин Мусаси, – Зайди ко мне... Прямо сейчас зайди, теперь-то с деньгами не будет никаких затруднений.
Ночь господин Казуо встретил на крыше, на особенно много зачащем для него месте, рядом с двумя не совсем аккуратно уложенными кусками черепицы. Только внизу теперь было тихо, и вверху тихо, и везде тихо. Господин Казуо сидел и напряженно думал. Не о том, кто же из магов на самом деле мошенник, а будет конец света или не будет. Хорошо, если будет, потому что совершенно невозможно работать на человека, которого больше не уважаешь, даже если он снова платит деньги.
URL записиРассказ "Порядковый № 2".
Автор по-прежнему желает неизвестности.
Спёрто всё, что плохо лежало и не было раскалено добела ))))
Наслаждайтесь!– Такое впечатление, что больше никто в столице и не подозревает, какой здесь скоро будет ужас, – сказал господин Казуо с самым невеселым видом.
– Может, оно и к лучшему, – возразил ему господин Масуйо, который, впрочем, тоже не казался веселым, – иначе с нашей миссией ничего бы не вышло.
-- Как-то вы коряво выражаетесь, господин Масуйо, – тут же заметил господин Казуо, – «С миссией ничего не вышло» – так не говорят.
– Что значит «не говорят»? Я же говорю!.. – вяло огрызнулся господин Масуйо.
На такие разговоры они и тратили свободную минуту, пока отдыхали в тени навеса и пили чай на голодный желудок. Оба неуловимо отличались от всех остальных горожан, которые в этот день вышли из дома по своим делам или безо всякого дела. Вокруг было очень много народу, у каждого были свои исключительные планы, но все они, бодрые или озабоченные, отягощенные мучительными долгами или едва ли не более мучительным кредиторством, они все были похожи в том, что для них наступил всего лишь один новый день. Что же касается господина Казуо и господина Масуйо, на них лежала печать небудничности.
Господин Казуо рассмеялся.
– А ведь наши хозяева нам не заплатят, я думаю! – воскликнул он, – Вот ваш уже сколько времени не платит?
– Довольно давно, – вполголоса ответил господин Масуйо. – Но он говорит, что скоро все выплатит.
– Шиш он вам отдаст, – перестал смеяться господин Казуо, – Зачем он станет вам отдавать хоть что-то из своих денег, которые вы сейчас для него собираете, если в дороге ему каждый ломаный грошик будет необходим позарез, а вы в то время уже давно будете кормить рыб, осьминогов и всяких жужелиц.
– Не жужелиц, а каракатиц...
– Какая разница, даже если каракатиц.
– ...И уж раз на то пошло, когда я, тогда и вы, господин Казуо, будете их кормить тоже! – обиженно заметил господин Масуйо.
– Может, и буду, – пожал плечами господин Казуо.
– Обязательно будете! – раскипятился господин Масуйо. – То есть я не хочу сказать, что безоговорочно верю Доману, но если он говорит правду, то мы оба в равной мере будем кормить рыб, осьминогов и жу... Тьфу, с вами только запутаешься.
Черная полоса в жизни заносчивого, но невезучего господина Казуо и скромного, но такого же невезучего господина Масуйо началась в тот день, когда в гости к уважаемому господину Мусаси, которому служил господин Казуо, пришел прославленный маг Доман. Господин Казуо и другие, менее уважаемые люди из дома Мусаси были приглашены посмотреть, как Доман поднимает над головой чистый веер, затем складывает его, произносит заклятье, а когда вновь открывает, веер оказывается кругом исписан стихами на тему, которую перед этим назвал уважаемый господин Мусаси. Не все в представлении понравилось госпдину Казуо. Например, когда уважаемый господин Мусаси сказал: «А пускай веер сочинит нам стихотворение о господине Казуо», – сам господин Казуо тихо ахнул и отступил на шаг назад, когда веер раскрылся, исписанный смешным стихотворением о некоем человеке с длинным носом. Всем присутствующим чудо очень понравилось и все очень смеялись, кроме господина Казуо.
На следующий вечер Доман и уважаемый господин Мусаси беседовали наедине, а уже совсем поздно ночью, когда в воздухе стоял только запах тех цветов, которые цветут ночью, господин Казуо был вызван с фонарем проводить Домана до его паланкина и услышал, как Доман спрашивает уважаемого господина Мусаси, не познакомит ли тот его со своим соседом, уважаемым господином Гохэем, и уважаемый господин Мусаси ответил, что познакомит. После Доман пошел за господином Казуо, который нес перед ним фонарь и распахивал перед ним ворота, и уже у самого паланкина господин Казуо обернулся и посветил Доману прямо в лицо. У Домана было прекрасное широкое лицо, и весь его вид словно бы говорил «уж обо мне можете не беспокоиться, у меня все будет прекрасно», и господин Казуо скрипнул зубами от ненависти, когда Доман грузно влезал в нутро своей повозки.
На следующий вечер, как только Доман явился к уважаемому господину Мусаси (очевидно, уже не находя никаких других для себя занятий), господин Казуо залез на крышу, вынул несколько черепичин над дзисики, где хозяин дома принимал гостей, и стал слушать. Его не могли увидеть, но и он не мог видеть происходящего.
– Сегодня, – сказал Доман, – я покажу вам то, о чем прежде рассказывал, и вы убедитесь, что я ничего от вас не скрыл.
– Я ждал этого момента с нетерпением, – ответил господин Мусаси.
Некоторое время ничего не было слышно, кроме бормотания – несомненно, имеющего убойную магическую силу. Казуо устал подслушивать и ощутил легкую сонливость, когда вновь услышал голос Домана:
– Мы с вами на берегу моря, но мы не слышим его обычного шума, такой стоит штиль. Послушайте эту тишину.
Там, где притаился господин Казуо, никакой тишины не было: ему было слышно, кто и чем занят в этот поздний час и во внутреннем дворе, и на улице, однако постепенно тишина, которую Доман наколдовал для господина Мусаси, подн6ялась под потолок и проникла на крышу. Господин Казуо почувствовал запах благовоний и водорослей.
– Видите, какое спокойное сегодня море. С двух сторон обзор нам загораживают два высоких зеленых мыса, и море между ними как зеркало. Возьмите с земли камешек. Чувствуете, какой он гладкий и прохладный? Вы смотрите на горизонт и видите на ярко-голубой поверхности моря белую линию. Вы стоите и сжимаете камешек в руке, а оно приближается. Оно идет прямо на нас. Оно ближе. Оно еще ближе. Вы видите, как играет солнце на его гребне.
Не зная, что может случиться с уважаемым господином Мусаси в том призрачном мире, куда заманил его коварный жирный Доман, господин Казуо схватился за меч и приготовился вломиться внутрь сквозь потолок.
– Мы взлетаем! – воскликнул Доман, – В тот самый момент, когда волна обрушивается на берег. Мы летим вслед за ней над самым ее гребнем и видим, как она скрывает под собой поля, деревни, дороги.
Господин Казуо отпустил рукоять меча.
– Волна идет к столице, и мы летим следом за ней, чтобы увидеть все, что ожидает эти места очень скоро. Мы видим людей, занятых своими повседневными делами, и ни один из них не подозревает, что его ждет. Мы видим, какой ужас появляется у них на лицах, когда они поднимают головы. Волна разрушает дома простых людей как игрушечные, но и усадьбы она поглощает точно так же без следа. Одна только пагода храма Нинно-дзи...
Господин Казуо вздрогнул, представив, что и лучшие сооружения столицы при таких раскладах не избегут общей участи.
– ...противостоит волне на мгновение дольше: мы видим, как он выдерживает первый удар воды, однако она прокладывает себе путь сквозь окна и выплескивается с противоположной стороны. Затем у пагоды срывает крышу и несет в водовороте, когда весь храмовый комплекс уже погребен в толще.
У господина Казуо закружилась голова, и он чуть было сам наяву не увидел все то, о чем вел речь Доман. Он отпрянул от дыры в крыше и, чтобы вернуть себе чувство реальности, заставил себя думать о приземленных, безопасных вещах, например, о том, как листья сметаются метлой в кучу. Когда он снова прильнул к дыре в крыше, колдовство уже кончилось. Собеседники там, внизу, обменивались ничего не значащими фразами и, надо думать, подкреплялись между делом вкусно и недешево. Вдруг уважаемый господин Мусаси, говоривший что-то о погоде, осекся и, смущаясь, попросил:
– Извините, не могли бы вы сделать сегодня для меня еще кое-что.
– Я постараюсь, – с хищным интересом отозвался Доман.
И уважаемый господин Мусаси совсем тихим голосом сказал ему:
– Можете еще раз показать, как разрушается пагода храма Нинно-дзи?...
После этих слов господин Казуо немедленно слез с крыши и пошел к себе, негодуя на то, что его хозяин, оказывается, поражен отвратительной страстью к разрушению. Одновременно господин Казуо боролся с желанием самому хоть одним глазком взглянуть, как гигантская волна ударяет в пагоду храма Нинно-дзи и выплескивается из противоположной ее стены сквозь окна. Так или иначе, он дал себе слово больше не лезть в дела уважаемого старого грешника господина Мусаси, чтобы не узнать о нем и себе чего-то еще более ужасного.
Тем не менее, на следующий вечер господин Казуо снова сидел на крыше, тем более что в прошлый раз он забыл уложить черепичины на место. Доман рассказывал уважаемому господину Мусаси, каким образом можно спастись, когда ожидаемый катаклизм наступит.
– Вся наша страна будет поглощена водой без остатка, – говорил он, – но далеко в Китае есть горы настолько высокие, что вода никогда не сможет залить их совсем. Если вы успеете добраться туда, вам ничто не будет угрожать.
– Это очень хорошо, но какой же смысл пережить такое вселенское бедствие, если в итоге я останусь сидеть один посреди океана на голой скале? – резонно спросил уважаемый господин Мусаси.
– Почему один? – спросил в свою очередь Доман, – Вы возьмете с собой всю свою семью. И насчет голой скалы вы ошибаетесь. Это обширные горы, в них есть и долины, и леса, и источники питьевой воды – все, что нужно для жизни приличному человеку. Я бы никогда не предложил вам голую скалу, честное слово. Я предлагаю уже сейчас наметить, кого из домочадцев вы хотите взять с собой и составить список необходимых в дороге вещей.
– Нет-нет, постойте... – в голосе уважаемого господина Мусаси слышалась тревога. Когда речь шла о конце света, происходящее забавляло его, но теперь, когда речь зашла о вполне реальном долгом путешествии, ему стало не по себе. – вы это все всерьез?
– Ко-не-чно, – холодно и четко сказал Доман, – Вам и уважаемому господину Гохэю выпадает не просто шанс на жизнь, вы измените всю историю. Пройдет немного времени, вода отступит и ваши дети постепенно заселят всю землю. Вы понимаете, всю землю!
– А слуг, слуг вы с собой возьмете?! – хотел закричать сверху господин Казуо, – Мы никогда не наберем столько денег, чтобы хватило на дорогу до Китая! – Однако он ничего не крикнул. Господин Казуо, пожалуй, скорее не любил своих детей, они его раздражали своими пронзительными криками и бессмысленной беготней, но тут он почувствовал за них горчайшую обиду. Он внезапно понял, что его дети и сообразительнее, и красивее карапузов невестки уважаемого господина Мусаси, и будущее население земли только выиграло бы, имея у себя в предках шустрых, настойчивых и драчливых отпрысков господина Казуо. Однако господин Казуо промолчал, и его молчание было таким тяжелым, что крыша могла не выдержать и проломиться.
На следующий день господин Казуо встретил своего приятеля, господина Масуйо. Они столкнулись на улице, и господин Казуо спросил, куда направлется господин Масуйо – вдруг им по пути.
– Уважаемый господин Гохэй поручил мне выяснить, не готов ли кто-то из его должников расплатиться прежде срока. – ответил господин Масуйо.
Господин Казуо помолчал с самым серьезным и грустным видом, но потом все-таки решился сказать:
– Мне кажется, я знаю, почему уважаемому господину Гохэю понадобились наличные. Я сам иду с точно таким же поручением от уважаемого господина Мусаси, и, если не возражаете, я вам кое-что кое о чем расскажу.
Вот какие события предшествовали тому дню, когда господин Казуо и господин Масуйо были вынуждены практически на голодный желудок устраивать финансовые дела своих хозяев.
– Уважаемый господин Гохэй выглядит очень грустным, – прервал недолгое молчание господин Масуйо. – Теперь каждый раз, когда он смотрит на изящное строение или на сосну или на пруд с мостиком, он обязательно вздыхает и говорит «какая жалость».
– Зато уважаемый господин Мусаси совсем не выглядит огорченным, – желчно отозвался господин Казуо. – Он совершенно, полностью не выглядит огорченным, – еще раз и еще более желчно господин Казуо сообщил.
– Честно говоря, мне до конца не совсем верится, что мы попали в эту историю. – вздохнул господин Масуйо. – А как было бы заманчиво наперед знать, что произойдет. Но так, чтобы знать наверняка, потому что Доману я не слишком-то верю.
– Я думаю, что при любом развитии событий для нас конец света неизбежен, – совсем злобно ответил господин Казуо. – Посудите сами. Доман получит свой гонорар за карту китайских гор, остальные деньги уважаемый господин Мусаси и уважаемый господин Гохэй заберут с собой в путешествие, и после этого нам с вами останется только надеяться, что земля действительно провалится в море, потому что иначе мы с нашими семьями не будет избавлены от голодной смерти.
Так господин Казуо наконец отыскал слова для всего, что мучило его в последние дни. На господина Масуйо сильно подействовали его слова, но он никогда не был склонен к такому же явному проявлению чувств, как господин Казуо.
– Что же нам, по-вашему, теперь делать? – спросил он негромко.
– Не знаю! – крикнул господин Казуо, и они снова замолчали.
– Послушайте... Вот вы опять скажете, что я плохо и коряво выражаюсь, – с небольшой обидой начал господин Масуйо, – Но я все-таки скажу одну вещь. Чтобы мы и наши семьи остались живы, нам придется каким-то образом предотвратить конец света.
Господин Казуо только хмыкнул в ответ и начал яростно обмахиваться веером.
– Напрасно вы хотите от меня отмахнуться, господин Казуо, – все так же обиженно продолжал господин Масуйо, – Давайте все-таки попробуем, ведь если мы ничего не будем делать, то наверняка останемся ни с чем.
– И что, что конкретно я, по-вашему, могу сделать?! – еще громче закричал господин Казуо.
– Наши проблемы начались с появления Домана, – ответил господин Масуйо, – И с его рассказов. Значит, мы должны найти другого колдуна, который будет говорить, что никакого конца света не предвидится.
Господин Казуо даже задохнулся от обилия способов, которыми можно было бы назвать эту идею глупой. Как можно становить конец света, коль скоро где-то там, в глубин мироздания, он уже начался? Наконец господин Казуо перевел дух и высказал самый главный, основополагающий, не подлежащий осмеянию аргумент.
– Господин Масуйо, – сказал он, – у нас нет столько денег.
– Значит, – ответил господин Масуйо, – нам нужен кто-то молодой, начинающий, у кого пока еще божеские цены.
– Простите, что прерываю вас, – вдруг заговорил подавальщик, который полчаса тому наливал им чай. – Но мне кажется, я бы мог вам помочь. У моего соседа снимает комнату парень, который мог бы вам пригодиться. Во всяком случае, берет он совсем недорого.
– И что, хорошо колдует? – спросил господин Казуо.
– В общем, да, – нетвердо ответил подавальщик.
– Мне кажется, вы не слишком уверены в его способностях. Зачем же вы нам его советуете?
– Если начистоту, мне бы очень хотелось, чтобы на его искусство был спрос, потому что даже если вы дадите ему не очень большое вознаграждение, он сможет расплатиться с моим соседом за квартиру. Но я бы не стал вам рекомендовать совсем неподходящий вариант, я сам пользовался его услугами, и... скажем так: по существу у меня претензий нет.
– Вот как? И что же вы у него заказали?
– Амулет от зубной боли.
Подавальщик был заметно щербат. Господин Казуо вскочил.
– Этот парень – как раз тот, кто нам нужен!
Господин Масуйо посмотрел на него с сомнением, но не стал возражать.
Вечером того же дня они уже стояли возле дома, где жил колдун. Дверь стояла приоткрытой, внутри было темно, и господин Казуо неожиданно для господина Масуйо затормозил перед входом.
– Что ж вы встали? – спросил его господин Масуйо.
– Что-то мне там не нравится. – ответил господин Казуо. – Заходите-ка первым вы.
– Вот уж от вас не ожидал, что вы испугаетесь, – заупрямился господин Масуйо, – Идите-ка первым сами!
– Вот уж от вас не ожидал, что вы будете возражать, – набычился господин Казуо. – Не пойду!
И, когда оба не ждали, в дверях бесшумно появился мальчик и, сказав «Заходите оба разом, если уж по одному никак», снова пропал в глубине дома.
Господин Казуо и господин Масуйо переглянулись и, устыдившись, в самом деле разом протиснулись внутрь, благо господин Казуо был от природы совсем тощим.
Когда и глаза привыкли к полумраку, они разглядели того же мальчика, который сидел возле наглухо завешенного черным окна и смотрел на них как зверь из норы. Господин Казуо смотрел на него и молчал, а господин Масуйо неожиданно свободно, почти не запинаясь, рассказал слово за словом обо всех неприятностях и спросил, может ли молодой колдун предотвратить конец света очень дешево, если этого нельзя сделать совсем бесплатно.
– А какие именно небольшие деньги вы бы были готовы заплатить? – очень разумно спросил мальчик.
Господин Масуйо был готов к такому вопросу и быстро назвал сумму, которую был готов внести, а господину Казуо пришлось немного подумать, но и он с задачей справился.
– Я рад, что вы ко мне пришли. – сказал им на это мальчик, – но подобные деньги не стоят того, чтобы ради них что-то делать.
У господина Казуо сильно вытянулось лицо.
– Тем не менее, поскольку Доман известный человек, а уважаемые господа Мусаси и Гохэй также очень известные и солидные люди, и все они оказались замешаны в этой истории, я тоже в ней поучаствую, и вам мое участие не будет стоить вовсе ничего.
Тут господин Масуйо и даже вечно недовольный госпдин Казуо существенно повеселели.
– Однако мне от вас потребуется взамен кое-какая услуга.
Мальчик твердо указал на господина Масуйо.
– От вас.
На другой день с утра господин Казуо, господин Масуйо и колдун встретились в условленном месте. Точнее, когда господин Казуо подошел к условленному месту, остальные двое уже стояли там и доверительно беседовали. При солнечном свете колдун уже не выглядел совсем незрелым мальчиком, ему уже можно было дать около двадцати пяти. Над условленным местом росла старая сосна. Ее ствол еще стоял прямо, но нижние ветви под собственной тяжестью опускались низко, в самую засохшую грязь. Она окутывала беседующих свой желтоватой хвоей, и из-под ее ветвей не было разобрать толком ни одного слова, как из-под одеяла. Господину Казуо все это сразу показалось странным и неприятным. Еще меньше ему понравилось, как господин Масуйо и колдун приветливо поздоровались с ним – как два старых друга с недавним знакомым.
– Спасибо, что пришли, господин Казуо, – сказал колдун, – Но мы, собственно, уже обсудили все самое важное. Где живет Мусаси, мне господин Масуйо тоже объяснил. Теперь идите к себе, а я в гости к Мусаси подойду где-то после полудня. Увидимся.
– К уважаемому господину Мусаси, – сказал ему в спину господин Казуо.
– Чем вы опять недовольны? Ворчите и ворчите, – с необычной для себя беспечностью бросил господин Масуйо, и господин Казуо ничего ему не ответил.
Когда лучи солнца стали косыми и жара постепенно начала спадать, то есть было уже далеко заполдень, в дом к уважаемому господину Мусаси прибежал мальчик и сообщил, что скоро явится молодой и пока еще совершенно неизвестный колдун, чтобы показать ради удовольствия присутствующих разные любопытные и уидивительные вещи. Доман в это время по обыкновению уже сидел у уважаемого господина Мусаси, пил чай и развлекал хозяина дома историями о том, что именно произойдет с различными известными храмами страны, когда наступит конец света. Новость здорово взбодрила уважаемого господина Мусаси, и он тут же велел пригласить всех поскучневших от жестокой финансовой диеты работников развлечься напоследок. Приглашен был также и уважаемый господин Гохэй.
Вскоре пришел колдун, и не с пустыми руками, а с большим загадочным ящиком. Придя, он поставил ящик на землю, поздоровался со всеми присутствующими, отдельно поздоровался с Доманом, назвав его по имени, и громко, очень приятным голосом начал свою речь:
– Несомненно, высокое искусство – уметь предсказывать будущее. Но это и самое неблагодарное из искусств, потому что другие люди, лишенные способности видеть сквозь время, не в состоянии сразу понять, обманщик перед ними или великий мудрец. Другое дело – искусство предсказания общеизвестных вещей. Сейчас я продемонстрирую то, что я имею в виду. Пусть кто-нибудь из слуг возьмет любой предмет по своему желанию и положит в ящик – мне на это время попрошу завязать глаза. Таким образом вы все будете точно знать, что находится в ящике, я же смогу полагаться только на свое искусство. Доман, не согласишься ли поиграть в эту игру со мной?
Доман хотел показать, что он оскорблен самой идеей состязаться с неизвестным проходимцем, но уважаемый господин Мусаси с детской непосредственностью обрадовался вызову и очень громко, так, что это уже никак нельзя было проигнорировать, хоть и совсем не таким поставленным голосом воскликнул:
– Настоящее состязание магов! Восхитительно! Доман, пожалуйста, не отказывайся!
Тот нехотя поднялся.
Для обоих волшебников принесли черные повязки, и уважаемый господин Мусаси лично проверил, плотненько ли они сидят.
– Кто принесет секретную вещь? – спросил он, озираясь.
– Я! – необычайно бодро отозвался господин Масуйо и тут же трусцой побежал куда-то вглубь сада. Озадаченный происходящим, господин Казуо сделал несколько шагов вперед, и тут с ним произошло нечто самое удивительное, может быть, во всей его жизни. Он случайно оказался рядом с Доманом и невольно оглянулся на него; в ту же самую секунду маг, глаза которого уже были завязаны, оглянулся на господина Казуо, и тот с ужасом увидел, что из-под черной ткани зрачки мага светятся как два раскаленных добела уголька. После этого господин Казуо услышал низкий, как звук земли, потусторонний голос, который говорил ему:
– Бездельник, неси мандарины!
И господин Казуо взглянул на мир совершенно другими глазами. Он понял, что слабый, глупый и любящий мелкие развлечения уважаемый господин Мусаси не годится ему в хозяева. А Доман, хоть и вызывал по-прежнему острейшую ненависть своей сытой физиономией, был совсем другим, и только он был достоин помыкать таким гордым и сильным человеком, как господин Казуо. Господин Казуо кивнул Доману и хорьком метнулся в затененные сумерками кущи сада. Там он нашел мандариновое дерево, напихал мандаринов в рукава и побежал обратно. У ящика уже стоял господин Масуйо и по одному сажал в него пушистых и довольно милых мышат. Мышата явно нравились всем присутствующим.
– Чудесная идея! – в восторге вскрикивал уважаемый господин Мусаси, и даже уважаемый господин Гохэй, на лице которого уже много дней не появлялось радостного выражения, улыбался, – хоть, по своему обыкновению, и печально.
Господин Казуо встретился взглядом с господином Масуйо, опустил глаза и сделал вид, будто отступил, а сам, чуть только господин Масуйо отошел, быстро раскрыл ящик, выгреб из него мышат и высыпал туда мандарины.
– Превосходная идея! Какая интрига! – все больше входил в раж уважаемый господин Мусаси. Господин Масуйо, обернулся, но было поздно: господин Мусаси жестом попросил его отойти от ящика. Господин Масуйо смотрел на господина Казуо страшными глазами и делал в его сторону страшные жесты – мол, ты с ума сошел, одумайся! – но господин Казуо демонстративно отвернулся. Слишком молодой колдун с самого начала показался ему мошенником, а что господин Масуйо с ним связался, ни в коей мере не украсило господина Масуйо.
Что касается обоих магов, они стояли с таким видом, будто ничто происходящее их ни в малой степени не тревожило.
– Можете начинать! – крикнул им уважаемый господин Гохэй.
– Да, угадывайте! – отозвался уважаемый господин Мусаси.
Доман сорвал с глаз черную повязку и загремел на весь двор:
– Там мандарины!
Молодой колдун тоже снял повязку и, указывая на ящик, так же звучно объявил.
– Там – мыши!
– Доман угадал, – одновременно выдохнули и уважаемый господин Мусаси, и уважаемый господин Гохэй.
– Откройте ящик, – дружелюбно и даже снисходительно сказал молодой колдун.
Господин Масуйо, грустно опустив руки, подошел к ящику, открыл и перевернул его. Господин Казуо не поверил своим глазам. Ни одного мандарина не упало на землю, ни одного круглого, оранжевого, с бугристой масляной кожуркой. По высохшей в пыль земле разбежались несколько мышат – и это все, что было в ящике. Все присутствующие охнули как один, а затем разразились радостными криками, ведь такое в самом деле не каждый день увидишь. На молодого колдуна было приятно взглянуть; он впитывал всеобщее восщихением всем своим существом, напитывался и питался им как воздухом, водой и жареной курочкой. Доман крупными шагами пошел к выходу, а в общем шуме высоко прозвучал голос уважаемого господина Гохэя:
– Надеюсь, господин Масуйо, вы еще не окончили заключение сделки по продаже, о которой я вас просил?
– Нет, не закончил, – так же внятно ответил господин Масуйо, – Ее еще можно аннулировать.
К господину Казуо подошел уважаемый господин Мусаси, тронул его за рукав и негромко сказал:
– Как хорошо, что речь зашла об этом... Об этих сделках... Я насчет моей земли... Ты ведь не успел ее продать?
Господин Казуо небрежно кивнул и с высокомерной холодностью взглянул на человека, которого еще недавно должным образом уважал.
– Да, я немного задолжал тебе, – так же неуверенно продолжил уважаемый господин Мусаси, – Зайди ко мне... Прямо сейчас зайди, теперь-то с деньгами не будет никаких затруднений.
Ночь господин Казуо встретил на крыше, на особенно много зачащем для него месте, рядом с двумя не совсем аккуратно уложенными кусками черепицы. Только внизу теперь было тихо, и вверху тихо, и везде тихо. Господин Казуо сидел и напряженно думал. Не о том, кто же из магов на самом деле мошенник, а будет конец света или не будет. Хорошо, если будет, потому что совершенно невозможно работать на человека, которого больше не уважаешь, даже если он снова платит деньги.
@темы: я это украл, current book